02 декабря

Татьяна Копыленко получила ответ из Администрации Президента России

На свое обращение в адрес пресс-секретаря Президента Российской Федерации, заместителя руководителя Администрации Президента Российской Федерации Д.С.Пескова Татьяна Копыленко получила ответ.

- На мое письмо с предложением возродить традицию называть корабль Черноморского Флота России в честь беспримерного подвига капитана Казарского и экипажа брига "Меркурий" во время Русско-турецкой войны 1829 года, из Администрации Президента России мне ответили, что мое письмо передано в Министерство обороны РФ. Надеюсь, что по моему предложению будет принято положительное решение, и в составе Черноморского Флота России вновь будет корабль с именем, которое является символом победы российского несгибаемого духа, беспримерного мужества и стойкости, - рассказала Татьяна Копыленко.

И.К. Айвазовский "Бриг "Меркурий", атакованный двумя турецкими кораблями"

Напомним, что подвигу брига "Меркурий" посвящено несколько страниц в книге Татьяны Копыленко "СЕВАСТОПОЛЬ.Женщины. Война. Любовь", изданной Интернациональным Союзом писателей в Москве, в 2015 году - в год 70-летия Великой Победы.

Отрывок из книги:

"...К штурму в июне 1942 года севастопольцы готовились с непреклонным мужеством защитников родной земли, фашисты - с озлоблением уязвленного самолюбия. Немецкая группировка была увеличена до 200 тысяч человек, а на аэродромах, расположенных в Крыму и в соседних областях, было собрано 1060 самолетов, из которых было 700 бомбардировщиков. Вражеские самолеты контролировали морские пути к Севастополю, топили все суда, что обнаруживали, затрудняя снабжение севастопольского гарнизона кораблями с Кавказа.

Под Севастополем немцы сосредоточили не только сверхмощные артиллерийские установки, но перебросили к городу самое большое орудие Второй мировой войны - пушку «Дора», которой советскими солдатами была дана кличка «Дура». Немцы сделали все, чтобы раздавить несгибаемых защитников Севастополя огневой и человеческой мощью.

Камни плавились от нестерпимого жара, под ударами снарядов и бомб рушились скалы, рушились укрепления – это был ад на земле, где не было места ничему живому.

Артобстрелы и авианалеты на Севастополь стали непрерывными. Концентрация артиллерии и авиации под Севастополем была высочайшей за всю Вторую Мировую войну.

Севастопольцы стояли стеной.

Севастопольцы продолжали бить врага.

Раненых становилось все больше, люди волновались – но не о том, что им грозит смерть, а о том, что они не могут сейчас же встать с больничной койки и вернуться в строй – бить врага.

В короткие минуты передышки от бомбежек, Маша читала им книги, когда-то принесенные из Морской библиотеки. Особенно и раненым, и медикам нравились рассказы о настоящих событиях. Одним из любимых был рассказ о бриге «Меркурий».

Маша помнила, какое глубокое впечатление произвел на нее этот рассказ. Для нее рассказ из славной истории Российского флота был не только связан с восхищением подвигом русских моряков, но и с личными переживаниями – о том самом дне, когда она познакомилась с Михаилом.

1829 год. Русско-турецкая война.

Майским днем три русских корабля: 44-пушечный фрегат «Штандарт», 20-пушечный бриг «Орфей», и 20-пушечный бриг «Меркурий», крейсеровали у выхода из пролива Босфор.

Турецкий флот, состоявший из 6 линейных кораблей, 2 фрегатов, 2 корветов, 1 брига, и 3 тендеров, заметил русские корабли, и неприятельская эскадра, с охотничьим азартом кинулась за ними в погоню.

На «Штандарте» подняли сигнал: «Избрать каждому курс, каким судно имеет преимущественный ход». Для быстроходных «Штандарта» и «Орфея» не составило труда оторваться от неприятеля, а вот тяжелый «Меркурий» начал отставать.

Турецкие линейные корабли «Селимие» и «Реал-бей» уже начали догонять российский бриг. Шансов на спасение у «Меркурия» практически не было – по огневой мощи неприятельские корабли превосходили 20-ти пушечный «Меркурий» почти в десять раз.

То, что бой неизбежен – это было ясно всем, а вот на то, что он закончится благополучно для «Меркурия» надежды почти не было.

Когда раздались первые выстрелы с турецких кораблей, командир «Меркурия» капитан-лейтенант Александр Казарский созвал военный совет. Давняя воинская традиция давала право первым высказать свое мнение младшему по чину.

«Нам не уйти от неприятеля, — высказал свое мнение поручик Корпуса флотских штурманов Иван Прокофьев. — Будем драться. Русский бриг не должен достаться врагу. Последний из оставшихся в живых взорвет его на воздух».

Позже Казарский, которому тогда было 28 лет, который к тому времени уже был награжден золотой саблей за бои под Варной в 1828 году и снискал заслуженную славу одного из самых храбрых офицеров Черноморского флота, написал в своем донесении адмиралу Алексею Грейгу простые слова, за которыми стоял выбор почти неминуемой гибели, но непреклонной решимости: «…Мы единодушно решили драться до последней крайности, и если будет сбит рангоут или в трюме вода прибудет до невозможности откачиваться, то, свалившись с каким-нибудь кораблем, тот, кто еще в живых из офицеров, выстрелом из пистолета должен зажечь крюйт-камеру».

Когда офицерский совет закончился, капитан Казарский обратился к матросам и канонирам своего брига с призывом не посрамить чести Андреевского флага. И команда поддержала своего командира – экипаж «Меркурия» будет до конца верен своему долгу и присяге – лучше смерть, чем капитуляция, лучше бой, чем покорный спуск флага.

Капитан Казарский прекрасно знал и сильные и слабые стороны своего брига, «Меркурий» на ходу был тяжелым, и в сложившейся ситуации его спасти могло только искусство команды и офицерского состава – грамотное маневрирование и меткость канониров.

Некоторое время «Меркурию», благодаря умелому маневрированию успешно уклонялся от залпов вражеских кораблей, но затем, все же, попал между обоими кораблями, и с корабля капудан-паши «Селимие» закричали по-русски: «Сдавайся! И убирай паруса!».

Чего ожидали турки в ответ на это требование?

Безропотного выполнения этого «приказа»?

Серьезно?

«Меркурий» ответил залпом всей артиллерии и дружным ружейным огнем.

Этот ответ туркам точно не понравился - оба турецких корабля открыли по бригу непрерывный огонь. «Меркурий» загорелся, но пожар удалось потушить.

Искусство канониров «Меркурия» сослужило бригу хорошую службу: был поврежден гротовый рангоут стопушечного «Селимие», и это заставило его лечь в дрейф. Корабль потерял боеспособность.

Для «Селимие» бой с «Меркурием» закончился поражением.

«Реал-бей» продолжил сражение, и бил «Меркурий» продольными выстрелами, которых было невозможно избежать даже самым искусным маневрированием.

«Меркурий» отстреливался. Искусство канониров брига снова совершило чудо – им удалось перебить нок-фор-марс-рею «Реал-бея», и ее падение обрушило за собой лисели. Корабль потерял боеспособность.

Для «Реал-бея» бой с «Меркурием» закончился поражением.

Как впоследствии писал в своем рапорте капитан Александр Казарский: «Урон в команде брига состоялся из четырех убитых и шести раненых нижних чинов. Пробоин в корпусе оказалось 22, повреждений в рангоуте 16, в парусах 133 и в такелаже 148; сверх того, разбиты гребные суда и повреждена карронада».

Как при таком количестве ранений бриг «Меркурий» продолжал сражаться?

Как?

Как???

Капитан Казарский во время боя был контужен в голову, но, несмотря на это, оставался на мостике и командовал сражением до самой победы.

Свой рапорт капитан Казарский завершил словами благодарности своей команде, он писал, что "не находит слов для описания храбрости, самоотверженности и точности в исполнении своих обязанностей, какие были оказаны всеми вообще офицерами и нижними чинами в продолжение этого трехчасового сражения, не представлявшего никакой совершенно надежды на спасение, и что только такому достойному удивления духу экипажа и милости Божией должно приписать спасение судна и флага Его Императорского Величества".

14 мая 1829 года Александр Казарский и экипаж «Меркурия» навсегда вписали свои имена в славную историю Российского флота.

В тот далекий майский день, они шли на верную гибель, но не склонили головы перед врагом.

И победили.

Мужество командира «Меркурия» и его экипажа оценил даже неприятель.

В конце мая 1929 года штурман «Реал-бея» написал такие строки:

«Если на свете и существуют герои, чье имя достойно быть начертано золотыми буквами на Храме Славы — то это он, и называется он капитан Казарский, а бриг — «Меркурием». С 20 пушками, не более, он дрался против 220 ввиду неприятельского флота, бывшего у него на ветре».

Бриг «Меркурий» был награжден кормовым Георгиевским флагом и вымпелом, его командир и экипаж также получили награды.

На Матросском бульваре в Севастополе по инициативе адмирала Михаила Лазарева на деньги, собранные моряками, в 1834 году был заложен памятник бригу «Меркурий», а его открытие состоялось в 1839 году. Создатель этого стройного, гармоничного проекта – академик архитектуры Александр Брюллов.

На высоком, гордом постаменте выбита лаконичная и емкая по смыслу надпись: «Казарскому. Потомству в пример».

Памятник беспримерному подвигу капитана Александра Ивановича Казарского и экипажа брига «Меркурий» стал первым памятником, который был воздвигнут в Севастополе».

И раненые, и медики слушали этот рассказ затаив дыхание, и молча смахивая слезы гордости за своих предшественников. Среди ада, который враги устроили в Севастополе, его защитники вдохновлялись примерами славной истории России, и думали не о том, как спасти свои жизни, а о том, как выстоять, как разгромить врага..."