Операция "Айвазовский" / очерк

В альманахе "Современные записки" (2024г., вып. 2, Москва, Русский литературный центр) вышел очерк Татьяны Копыленко "Операция "Айвазовский"". Это первая часть трилогии, которая будет посвящена Картинной галерее им. Айвазовского.

Операция "Айвазовский"

В одном из предыдущих выпусков «Современных записок» в очерке «Феодосия – Город воинской славы» мы рассказывали о том, что Великая Отечественная война началась для Феодосии уже 23 июня 1941 года – город бомбили вражеские самолеты. Как и многие города и веси нашей Родины, Феодосия пережила страшное время: город был дважды оккупирован фашистами: с 3 ноября 1941 года по 29 декабря 1941 года и с 17 января 1942 года по 13 апреля 1944 года.

Феодосия очень быстро перестроилась на военные «рельсы»: горожане добровольцами уходили на фронт с первых дней войны, на заводах было организовано производство оружия и боеприпасов, а феодосийский ликероводочный завод стал выпускать бутылки с горючей смесью для уничтожения фашистских танков.

Самолёты врага начали бомбить город с самого начала войны: погибали люди, разрушались здания, а главной их целью стал феодосийский порт. Это не удивительно, ведь осенью 1941 года именно феодосийский порт был «вратами» для спасения людей и эвакуации предприятий полуострова, культурных ценностей, перевозки военных грузов.

Вспоминая об этом, нельзя не сказать об операции «Айвазовский» – именно так черноморские моряки назвали операцию по спасению бесценных экспонатов Феодосийской картинной галереи.

Совсем недавно в марте 2024 года картинная галерея Айвазовского была открыта после ремонта, шедшего порядка трёх лет. Была проделана огромная работа и потрачено 870 миллионов рублей, выделенных на эти цели по личному распоряжению В.В. Путина.

Было бы это возможно, без подвига, совершённого в 1941 году сотрудниками галереи и военными моряками? Если бы не они, вполне вероятно, сейчас уже было бы практически нечего сохранять, ремонтировать и реконструировать, а сокровищнице русского искусства был бы нанесён непоправимый ущерб.

Как сказал об этом Глава Республики Крым Сергей Аксёнов:  «История спасения картин Айвазовского в 1941 году – это, безусловно, история подвига. В ней отражены самые лучшие человеческие качества, такие как личное мужество и верность долгу, любовь к Родине и беззаветная преданность искусству.

И коллектив галереи во главе с директором, и все, кто в тяжелейшей ситуации, рискуя жизнью, помогал спасать бесценное национальное достояние, понимали, что оно не должно достаться врагу. Что это частица души народа, а значит, стратегическая важная «высота», которую надо защищать любой ценой. Из таких подвигов на фронте и в тылу складывалась Великая Победа».

Вернёмся в 1941 год, в страшные дни начала войны и титанического труда по сохранению экспонатов картинной галереи Айвазовского: именно так можно хотя бы в какой-то мере охарактеризовать то, что совершили директор галереи Николай Степанович Барсамов, его супруга, главный хранитель галереи Софья Александровна Барсамова, а также сотрудники галереи, их добровольные помощники и моряки.

Конечно, в коротком очерке невозможно во всех подробностях описать долгий и страшный, наполненный опасностями путь сохранения бесценных сокровищ галереи Айвазовского.

Тем, кто хотел бы узнать об этом подробнее, рекомендую обратиться к книгам Н.С. Барсамова «Феодосийская картинная галерея имени И.К. Айвазовского. К 75-летию со дня основания» и «45 лет в галерее Айвазовского».

Однако сам автор этих книг, вместе со своими помощниками, совершивший поистине подвиг, в своих книгах скромно назвал свои действия по спасению коллекции галереи «эпизодом местного значения».

Но, как говорится – история всё расставляет по своим местам. И мы, благодарные потомки, можем назвать то, что совершила чета Барсамовых при помощи сотрудников галереи, добровольных помощников и моряков – беспримерным, эпическим подвигом.

Вернёмся же в то страшное время.

Осень 1941 года. Наши войска вели ожесточённые бои, фашисты наступали. Всем было известно, что захваченные территории подвергаются захватчиками разграблению. Гитлеровцы скрупулёзно подходили к грабежам: войска сопровождали специалисты, которые со знанием дела вывозили предметы искусства и культуры с захваченных территорий.

Конечно же, в Феодосии картинная галерея Айвазовского была бы разграблена до «последнего мазка кисти» великого мариниста.

Спасение шедевров Айвазовского происходило в тяжелейших условиях для четы Барсамовых. Дело было не только о военных действиях, налётах фашистской авиации, бомбёжках и тяжёлой работе: в первые дни войны погиб их единственный сын.

И в такой страшной ситуации, наполненной болью и горем, Барсамовы нашли в себе силы с помощью соратников полностью упаковать и вывезти всё имущество галереи. Не часть, не самое ценное, а – всё.

Казалось бы: совершить такое – непосильно горстке людей, тем более в условиях войны.

Однако этот подвиг был совершён.

Н.С. Барсамов был не только директором, управленцем, но и стратегом. Не дожидаясь приказа, для упаковки картин, документации, архивов заблаговременно делались ящики. Барсамов прекрасно понимал, что картины, некоторые из которых вместе с рамами весили десятки килограммов, невозможно одномоментно снять со стен, упаковать и подготовить к отправке. И этот выдающийся человек не стал медлить и следовать «букве» приказа, он не мог допустить, что бы бесценные сокровища погибли или были вывезены захватчиками на чужбину.

Со всеми возможными мерами предосторожности все картины были сняты со стен, упакованы (большие и средние картины были накатаны на валы) и подготовлены к отправке. Груз был упакован так, что мог поместиться в один товарный вагон.

Как позднее писал Н.С. Барсамов в своей книге «45 лет в галерее Айвазовского: «…нам во всём помогали ученики художественной студии, которой я много лет руководил – ребята допризывного возраста. Некоторые из них перешли жить в наш дом и поселились в моей мастерской. Они фактически стали «общественными» сотрудниками галереи: дежурили в галерее и на крыше во время налетов на город фашистской авиации.

Неоценимую помощь при упаковке картин оказали нам эти ребята, едва вышедшие из детского возраста. Работали почти все, кто не был еще призван в армию и оставался в городе, особенно старшие студийцы – В. Шепель, В. Соколов и С. Мамчич. Не отставали от них и малыши.

Никогда не забуду, как по сигналу тревоги собирались ребята во двор галереи. Среди них всегда был и маленький А. Лейн – ‟Воробей”. Было страшновато лезть на крышу и дежурить там под цепочками трассирующих пуль и очень низко летающими фашистскими самолетами, но взрослые ребята лезли, лез за ними и ‟Воробей”. Лез и еще меньший А. Макашев»

К тому времени немцы уже были в Крыму. Приказ об эвакуации ждали со дня на день. Как вспоминал Николай Степанович Барсамов: «Несмотря на то, что готовились к эвакуации давно, этот момент наступил неожиданно».

Повторюсь, ценность коллекции была бесценной – да, пожалуй, именно так можно сказать о том грузе, который супруги Барсамовы сопровождали вдвоём (!) в пути на корабль и во время последующей эвакуации – бесценная ценность.

Часть этой бесценной ценности, а именно «драгоценные металлы», которыми были щедро украшены юбилейные папки, подаренные Айвазовскому различными обществами и организациями, были сданы Барсамовым в 1941 году в отделение Госбанка. Забегая вперёд, сообщу, что все эти ценности, хранившиеся в годы войны в Челябинске, были возвращены в 1946 году в другой упаковке, без печатей, но «в полной сохранности, вплоть до мельчайших вещиц», – так затем вспоминал Барсамов.

Итак, Феодосия 1941 года. Бомбёжки, налёты, страна воюет с фашистской чумой, немцы на подходе. Барсамовым с помощниками коллекция подготовлена к эвакуации.

Трудности, с которыми Барсамовы столкнулись ещё в Феодосии, чуть не стали роковыми.

«Я простился в горсовете с товарищами, забежал через дорогу в горком, попрощался там и побежал в галерею.

Прихожу в галерею и застаю странную картину. Заведующий отделом коммунхоза, которому была поручена транспортировка картин в порт, объясняет Софье Александровне, что не может дать ни одной машины. Транспорта нет.

Уже шёл второй час, а ящики всё стояли штабелями во дворе, галереи. Наконец Софья Александровна обратилась за помощью к молодому инженеру Каверину, работавшему в горсовете, и он сумел уговорить воинскую часть дать галерее на один час машину. (После войны Каверин вернулся в Феодосию и работал в городе.)

Казалось, всё в порядке. Машина во дворе, ящики погрузили. В. Шепель доставил их в порт.

Около четырех часов дня я, Софья Александровна и несколько моих учеников направились туда же. Ворота были наглухо закрыты. У проходной стоял часовой с винтовкой и никого не пропускал. Напрасны были наши просьбы, он твердил одно: дайте пропуск. В этот момент из порта, через проходную, выходил командир. Мы к нему, объясняем, в чём дело, показываем документы. Посмотрев их, он приказал часовому пропустить нас. Попрощавшись с К.Ф. Богаевским (это была наша последняя встреча, больше мы не виделись, он погиб в Феодосии в 1943 году), мы прошли в порт. Мне и Софье Александровне удалось пробраться к капитану теплохода, который знал об эвакуации галереи Айвазовского и разрешил грузиться. Но этого разрешения, как тут же выяснилось, оказалось недостаточно. На теплоход грузили оборудование Феодосийского консервного завода, несли раненых из военного госпиталя. Все спешили, так как времени осталось мало.

Большие тяжёлые ящики с картинами стояли у высокого борта теплохода. По узенькому трапу непрерывной цепочкой двигались военные и штатские, пробирались легкораненые. О том, чтобы внести по трапу груз, не могло быть и речи. Осталась одна возможность – поднять картины краном.

Военные, грузившие свое имущество, видимо, бывали в галерее и знали нас. Они согласились заодно поднять на палубу и наши ящики. В течение часа все было погружено. Наступила ночь, взошла полная луна. На территории порта стало достаточно светло. Мы оформили погрузку, уплатили за провоз имущества. Наконец и это улажено. Было около 22 часов.

Попрощавшись с ребятами, начали преодолевать последнее препятствие – пробираться на теплоход в потоке людей. И тут свет оказался не без добрых людей. Знакомый главный врач феодосийского санатория, а с начала войны – начальник феодосийского военного госпиталя оказался у трапа. Он пристроил нас к движущемуся людскому потоку и, стиснутые со всех сторон, мы поднялись на палубу. Отыскали наши ящики, устроились среди них. Утомлённый бессонной ночью и маятным днём я сразу задремал. Сквозь сон слышал, как отходил теплоход, разворачивался в порту, а когда зашёл за маяк и взял курс на Новороссийск, я заснул крепким сном»,  ̶  так сухо и лаконично описал этот тяжелейший день Н.С. Барсамов.

30 сентября 1941 года теплоход «Калинин» (последнее транспортное судно уходившее из Феодосии!) с Барсамовыми и имуществом галереи вышел в открытое море – так началась «одиссея» спасения творений Гения.

Казалось бы, можно выдохнуть. Но – вместе с тем начался и следующий этап спасения бесценной ценности. Картины великого мариниста были в опасности с начала войны: останься коллекция в Феодосии – она была бы разграблена оккупантами. А когда этот груз покинул родной город, ему также угрожала опасность: теплоход могли разбомбить, картины могли сгореть, утонуть.

Война.

На подходе к Новороссийску теплоход пережил налёт гитлеровского бомбардировщика, к счастью, враг не стал сбрасывать бомбы, и в этот раз теплоходу удалось избежать опасности. Коллекция в целости добралась до Новороссийска.

Отмечу, что в следующем рейсе «Калинину» уже не повезло: он был потоплен, в живых осталось только несколько матросов и тяжело раненный капитан.

Итак, бесценные сокровища галереи Айвазовского покинули Феодосию, но на этом их полное опасностей путешествие не было окончено.

Но это уже следующая страница этой потрясающей истории о творениях Гения, человеческой Воле и благоволении Свыше.